Семён Данилюк - Константинов крест [сборник]
— В беде?! Это у такого-то хряка! — съязвила Анна Игоревна. — Да он, как печка, пышет самодовольством.
— Зачем так? Вы ж не знаете! — вступилась Юля. Смутилась внимательного взгляда Дубицкого.
— Но ведь в самом деле не знаете! Леша — это правда, невыдержанный. И самомнения вагон. Зато и страдает. Но по сути-то… Они с другом хорошие деньги заработали. Могли бы отстроиться по жизни небедно. Но вложили всё в «просевший» завод. Реально просевший. Там двести человек народу. На собрании все двести чуть не на колени встали, чтоб согласились. Мол, семьи, дети голодные. Лешка повелся. Он такой! Шашку наголо и — вперед. Пять лет надрывались. Перезанимали, чтоб зарплаты платить, модернизировать. И — подняли. Вопреки всему. А теперь, когда пошла прибыль, на завод положили глаз… В общем, губернатор наш. Его из Москвы посадили со своей командой. Все голодные до чужого. Москвичи, словом! Ну, и стали нагибать, чтоб отдать за бесценок. Леша уперся. А те, которых спас, первыми отступились, — акции свои слили. Вот и обложили. Да так ловко… Налоговая, экономическая полиция отовсюду. Если не перекредитуется, начнут банкротить. А в городе у нас, сами понимаете, всё сплетено. Банки дружно отказали, хотя до того — ни одной просрочки…Последняя надежда остается на Москву, на Внешторгбанк. Вот и психует.
Муж и жена переглянулись.
— Почему именно ВТБ? — осторожно поинтересовался Анатолий Павлович.
Юля вяло повела плечиком:
— Лешин приятель из Москвы организовал. Деньги за посредничество взял. Я сама обналичивала.
— Кидала, конечно? — Анна Игоревна понимающе усмехнулась.
— Да, вроде, нет. Свел с каким-то банковским представителем. Всё согласовали. Тот пообещал вывести на первого вице. Как его? — она напряглась. — Дубровский, что ли? Нет, Дубровский у Пушкина. Во! Дубицкий. Не знаете, есть такой?.. И вдруг накануне Леша объявил, что на сафари едем. Мол, всё само собой решится. Я согласилась. Он же совсем бешеным стал. На людей кидаться начал. Думала, и впрямь без него обойдется. А теперь сами слышали: бумажки не так составлены, хотя я всё по ихним же формам…
Дубицкий еще раз переглянулся с женой. Анна Игоревна поняла мужа.
— А здесь, в ЮАР, кому-то платили? — мимоходом, вроде чтоб поддержать разговор, полюбопытствовала она.
— Здесь? — Юля пожала плечиками. — Кондукторше этой сто долларов, так и не поняла за что… Да, еще вчера Леша куда-то уходил, а по возвращении велел вписать в расходы пятьсот долларов. Я ж семейный бюджет веду. А больше…
Вернулся Леша. Багровый, тяжело дышащий, втиснулся на заднее сидение. Откинувшись, прикрыл глаза.
Машина вновь тронулась.
— Что? — среди полного молчания осторожно поинтересовалась Юля.
— Завтра по-любому возвращаемся.
Вдруг хихикнул:
— Ты вон меня прикалывала, что оружейный склад в подполе развел, а, глядишь, пригодится. Обмотаюсь гранатами, как матрос Железняк. И — буром сквозь погонял к губернаторишке. Или подписывай «отказник», или вместе к верхним людям… Чтоб без проблем! — процедил он мечтательно.
— И окружающим бы легче стало, — не удержалась Анна Игоревна.
Дорога всех укатала. Разговоры смолкли. К тому же начало смеркаться. Пассажиры вновь задремали.
Очнулись от сильного бокового толчка. Машина едва двигалась. Приглушенный свет фар скупо выхватывал местность. Движок работал чуть слышно. Рейнджер, буквально воткнувшись в лобовое стекло, вглядывался в темноту. Вокруг стоял неясный, пугающий гул и интенсивное шуршание, будто терли друг о друга листы наждачной бумаги. По салону распространялся острый, неприятный запах.
Машину вдруг с силой качнуло, так что левые колеса на секунду оторвались от земли. Перепуганные путешественники прижались к окнам, принялись вглядываться в густеющие сумерки. И — разглядели. Слева и справа от джипа угадывались массивные силуэты.
— Что это?! — просевшим со страху голосом произнесла Анна Игоревна.
Рейнджер, предупреждая возгласы, вскинул руку. Обернулся. На глазах у него оказался прибор ночного видения.
— Буйволы, — шепотом пояснил он.
Оказалось, их угораздило вклиниться на пути огромного стада.
— Может, тихонько подать задом? — предложил Леша.
Но сам же безнадежно махнул рукой: джип застрял накрепко, — кругом, сколько выхватывал глаз, колыхались коровьи туши. Внезапно гул и шуршание прекратились. Стадо, как по команде, остановилось. В сумерках стало видно, как вперед вышел огромный, матерый самец («Вожак», — шепотом пояснил рейнджер) и принялся принюхиваться.
— Чего это он? — прошептала Анна Игоревна.
Рейнджер стянул со лба прибор ночного видения и пустил по кругу. Впереди, метрах в двухстах, в ночи горели различимые через прибор огоньки.
— Львы, — тихонько пояснил рейнджер. — Не меньше тридцати штук. Ждут, когда буйволы подойдут поближе.
— И что тогда? — пискнула Юля.
— Тогда и кредитом можно не заморачиваться, — нервно пошутил Леша.
Вожак меж тем продолжал принюхиваться, шумно работая широкими ноздрями. И хотя прямой угрозы не замечал — львы укрылись с подветренной стороны — что-то его смущало. По его знаку двое рослых буйволов (как объяснил рейнджер — адъютантов) выдвинулись из стада и углубились во тьму, выглядывая опасность.
— Щас львы на них кинутся, — тихонько ахнула Анна Игоревна.
Рейнджер отрицательно покачал головой. Склонился к пассажирам и, прикрыв рот руками, зашептал:
— Дураков нет. Лев при нападении прыгает сверху, стараясь перебить хребет. Перебить же хребет взрослым буйволам, да и коровам он не может. К тому же раненый буйвол запросто пока лечит нападающего. Поэтому задача львов добраться до самочек и молодняка. А задача вожака — их защитить.
Словно подтверждая его слова, стадо принялось быстро и бесшумно перестраиваться: молодых самок и телят загнали в середку. Крупные коровы расположились вокруг них. А еще шире — по краям колонны, встали матерые буйволы.
Вернулись адъютанты. Судя по всему, ничего не унюхав. И всё-таки вожак продолжал колебаться. Что-то смущало его.
— Может, посигналим да объедем? — не выдержала Анна Игоревна. — Мы не Маугли. И это не наши разборки. Сколько ждать будем?
— Сколько потребуется, чтоб живыми выбраться, — злым, придушенным голосом рубанул рейнджер. Получилось чрезмерно резко. Он показал на сгорбившегося водителя. От природы черный, как вар, тот сделался серым. — Вы что, до сих пор не поняли? Если львы кинутся, и стадо побежит, нас так втопчут, что потом отскабливать от земли придется.
Звук сминаемого железа заставил пассажиров отшатнуться от окон, — кто-то из буйволов притерся к дверце. Ужас охватил путешественников. До сих пор они представлялись себе зрителями, которым повезло наблюдать опасные звериные игры, оставаясь защищенными металлическим коробом.
